В район Синявино мы добрались 7-го мая около десяти вечера. Было светло. Чувствовалось, что скоро начнутся «белый ночи».

Нашли дорогу, ведущую на мемориал, но ехать туда вечером не рискнули – дорога грунтовая. Решили остановиться в г. Кировске и утром зайти в районный военкомат.

Утро 8-го началось с разочарований. Милая женщина Надежда Константиновна Багрышева, сотрудник 4-го отделения РВК не нашла в архиве и Книгах Памяти никаких сведений о Константине Федоровиче Быковском и сказала, что по её сведениям 98-ой отдельный танковый полк не принимал участия в боях на Синявинских высотах. На справку Архива Министерства обороны отреагировала весьма оригинально, сказав, что вообще-то на её основании должна занести данные в Книгу Памяти, но не знает в какую: Кировского района, Синявинских высот или Ленинградской области, да и вообще – пропал без вести – это не значит, что он умер, может он где-то живой.

Спорить мы с ней не стали. Мама сказала, что в конце концов не инспектор 4-го отделения принимает решение о том, заносить или нет данные в Книгу Памяти. Немного разочарованные мы поехали на мемориал.

Доехали до мемориала. Первое, что бросилось в глаза – прибитый прямо к дереву щит с надписью. Это была не простая формальность. В этот день на территории мемориала, во время рытья братской могилы, нашли реактивный снаряд, пролежавший в земле по меньшей мере 58 лет. Щит этот не снимают. К разминированию здесь относятся так же как к необходимости ежедневно чистить зубы. В каждый поисковый отряд, работающий на территории Синявинских высот, в обязательном порядке входят саперы. Дальше - аллея, а вдоль неё с обеих сторон плиты с фамилиями. По двадцать-тридцать фамилий на одной плите. Мы прочитали все, но фамилии Быковский не было.

В конце аллеи – памятник. Чуть левее мы увидели свежий холм братской могилы и работающий рядом экскаватор. Он-то и вытащил из земли реактивный снаряд.

На краю ямы стояли люди в камуфляжной форме – это были те самые «поисковики», которые вели раскопки на высотах. Человек, который мог нам помочь – заместитель командира сводного отряда Ленинградской области Илья Фролов в это время был в Питере. Договорились, что встретимся с ним 9-го Мая перед митингом.

Мы походили по территории мемориала. Почитали фамилии на памятниках (их там много). Спустились к роднику. Он оформлен в виде лопнувшего листа металла. Из образовавшейся трещины течет вода. Везде работали люди, убирали территорию, готовились к 9-му Мая.

Мы поехали в Павловск. В музей-диораму «Прорыв блокады Ленинграда».

Музей-диорама „Прорыв блокады Ленинграда" — центр мемо­риального комплекса у Ладожского моста и всей мемориальной зоны прорыва блокады, переломного момента в Ленинградской битве 1941 — 1944 годов. Первая диорама в истории Ленинграда, размещенная в помещении левобережного пандуса Ладожского моста, увековечивает доблесть и мужество советских воинов — участников операции „Искра", проходившей 12-30 января 1943 года. В ходе этой операции войска 67-й армии Ленинградского (командующий генерал-лейтенант Л. А. Говоров), 2-й ударной и части сил 8-й армий Волховского (командующий генерал армии К. А. Мерецков) фронтов при поддержке Балтийского флота встречными ударами в узком выступе между Шлиссельбургом и Синявино (южнее Ладожского озера) прорвали кольцо блокады Ленинграда и 18 января 1943 года соединились в Рабочих посел­ках № 1 и 5.

Ладожский мост — своеобразный памятник этим событиям. Он соединяет невские берега в том месте, где в январе 1943 года была уникальная дерево-ледовая переправа для танков Т-34 и КВ. Легкость и изящество пролетных конструкций моста напоминают о стремительности переправы через Неву героев прорыва блока­ды. Недалеко от моста на невысоком постаменте — танк Т-34. Перед диорамой находится большая площадь — место торжествен­ных митингов, собраний и встреч с участниками легендарных событий. В центре фасада, диорамы, облицованного темно-серым гранитом, находится рельефная металлическая карта-схема, отражающая обстановку вокруг Ленинграда к январю 1943 года. Двенадцать литых барельефов на дверях, ведущих в диорамный зал, рассказывают о том, как боролся Ленинград, как он выстоял в тяжелые дни блокады. На стенах зала, одетых в серый полиро­ванный гранит, бронзовыми накладными буквами запечатлены имена Героев Советского Союза, удостоенных этого звания за подвиги, совершенные во время прорыва кольца вражеской блокады.

Перед диорамой растут два дерева, они есть на полотне, они остались со времен войны. Верхушки у них сгорели во время боев. Но деревья выжили и продолжают расти. Размещенная в зале диорама — самое масштабное по размерам и охвату событий произведение изобразительного искусства, по­священное операции „Искра" (высота полотна —8 м, длина — 40 м, глубина предметного плана — 6м). На художественном полотне диорамы показана широкая гладь Невы с высоким обрывистым левым берегом — „невским Изма­илом". Пылающий Шлиссельбург, горящие корпуса 8-й ГЭС, Синявинские высоты. На горизонте видны вспышки огня. Это у бастионов врага — Липок, Рабочего поселка № 8, рощи Круглой — ведут жестокие бои воины Волховского фронта, прорывающие блокадное кольцо с востока, идущие на запад навстречу ленин­градцам через Синявинские болота. В центре полотна запечатлена встреча воинов Ленинградского и Волховского фронтов. Блокада Ленинграда прорвана!

Созданный макетчиками предметный план диорамы позволяет ощутить себя свидетелем тех легендарных событий, почувствовать атмосферу переломного момента в истории Ленинградской бит­вы. Мы словно находимся на правом берегу Невы, в том месте, откуда началось наступление бойцов Ленинградского фронта. Ря­дом со зрителем - объемные макеты окопов, блиндажей, огневых точек, ходов сообщения, рельсы подъездных путей, разорванные взрывом. Колорит живописного полотна создает почти осязаемое чувство январской стужи, усиливавшейся ледяным ветром с Ладоги. Боевые эпизоды на полотне относятся к разным дням операции, однако воспринимаются зрителем как взаимосвязанные, следу­ющие один за другим. И вряд ли кого-то смутит эта условность: полифония многих эпизодов операции „Искра" переходит в единую многоплановую героическую симфонию — симфонию Подвига. В создании музея-диорамы принимал участие авторский кол­лектив: художники В. И. Селезнев, Ю. А. Гариков, Л. В. Кабачек, Б. В. Котик, Н. М. Кутузов, Г. К. Молтенинов, Ф. В. Саво­стьянов; группа макетчиков под руководством В. Д. Зайцева; архитекторы Ю. И. Синица, А. П. Изоитко, А. Ф. Колкушин; скульпторы В. С. Новиков, А. А. Серенко; консультанты: худо­жественный руководитель студии имени М. Б. Грекова М. И. Сам­сонов, участники операции „Искра" генерал армии Н. Г. Лященко, генерал-полковник А. Ф. Хренов, кандидат исторических наук, доцент полковник В. П. Зайцев, участники прорыва блокады полковники в отставке Д. К. Жеребов, И. И. Соломахин. Торжественное открытие музея-диорамы „Прорыв блокады Ле­нинграда" состоялось 7 мая 1985 года в канун 40-летия победы советского народа в Великой Отечественной войне.

В диораме нам первый раз за весь день повезло. Экскурсовод откликнулась на просьбу помочь найти сведения о 98-ом отдельном танковом полку. Она показала нам ту самую Книгу Памяти, которую утром внимательно изучали сотрудники военкомата, а в ней запись о том, что в августе 1943 года в боях на Синявинских высотах принимал участие 98-ой отдельный танковый полк, в последствии получивший название Ропшинский. Из диорамы нас направили в выставочный зал музея-заповедника «Прорыв блокады Ленинграда» в Кировске. Там в этот момент экспонировалась выставка «Солдатское письмо».

Только мы зашли в выставочный зал, как к нам подошла милая женщина и с ходу стала рассказывать, что у них есть интересующая нас информация, но библиотека сегодня закрыта. Мы жутко удивились. Она видимо увидела это по нашим лицам и сказала, что ей звонили из диорамы и предупредили о нашем приезде. Познакомились с ней. Ведущий специалист музея-заповедника Мария Яковлевна Фоченкова. Договорились с ней связаться по телефону или почтой.

А выставка... Это особый разговор. Эти письма нельзя читать без слез.

День близился к концу. Уже совсем поздно мы добрались в Питер к родственникам.

Утром 9-го Мая мы проснулись очень рано, собрались и поехали на мемориал. Вместе с нами поехал наш брат Миша. Около одиннадцати мы свернули на грунтовку. Впереди шла вереница военной техники, автобусы, легковые машины. Вдоль дороги шли люди. Перед мемориалом передвижной пост ДПС. Все машины останавливали в поле, в том самом поле, где мы вчера видели много металла. Вышли из машины и остолбенели. Весь этот металл был не просто железом. Это были гильзы от снарядов, осколки, каски, металлические части оружия, какие-то коробки, похоже от батарей для раций, и прочее, прочее, прочее. Здесь зарыты тонны металла… Собственно говоря, почему зарыты? Здесь все лежит на земле…

	На мемориале шли последние приготовления. На земле перед трибуной стояли вряд солдатские гробы. Рядом с ними в почетном карауле застыли бойцы поисковых отрядов. Мы увидели новые фотографии погибших и венки от родственников.

Все памятники были просто завалены цветами.

И только 9-го Мая мы нашли памятную табличку 90-й Краснознаменной ордена Суворова Ропшинской дивизии в состав которой в сорок третьем входил 98-ой отдельный танковый полк. Оказалось, что она была в реставрации, и её прикрепили на место только 8-го вечером.

            Людей было очень много. Но это были в основном молодые люди, ветеранов можно было пересчитать по пальцам. За время нахождения на мемориале, мы успели опросить всех. Их было человек 30-40. Только пятеро воевали в этих местах в сорок втором, в сорок четвертом. Тех, кто был здесь в сорок третьем, не было. Все откликались на просьбу о помощи. Именно ветераны рассказали нам, что за населенный пункт Подгорная находился в этих местах и где искать его, посоветовали, в какие музеи надо обратиться за информацией о боевых действиях в этом районе.

Оказалось, что Подгорная – это станция узкоколейной железной дороги. Она находилась внизу, под обрывом, на котором расположен мемориал. Но мнения по поводу точного расположения станции разошлись. Кто говорил, метрах в пятистах правее, кто, метрах в двухстах левее…

Начался митинг. Выступали представители местной Администрации, ветераны, поисковики. Потом, по христианскому обычаю – отпевание. И вот, под звуки оркестра молодые ребята в комуфляже по четверо стали подходить к трибуне, поднимать на плечи гробы с останками, и нести их к братской могиле. Казалось этой траурной процессии не будет конца…

Тут хочется рассказать об одном печальном факте. У Администрации района не хватило средств, для изготовления необходимого количества гробов. Поэтому на фото вверху вы видите большие мешки, в которых лежат останки советских воинов. Их не хоронили. Они будут ждать, когда улучшится финансовое положение района…

Во время митинга на трибуну поднялась уже не молодая женщина. Из рук бойцов поискового отряда г. Санкт-Питербурга она получила смертный медальон и вещи своего отца, который пропал без вести в сорок втором.

Наконец мы увидели Илью Фролова. Он разговаривал с другой женщиной с Украины. В 1999 году здесь нашли останки её двоюродного брата. Она приехала, чтобы найти его могилу, а оказалось, что хоронили его только сейчас. К сожалению, она не сообщила, что собирается приехать, и вещи её брата остались в фонде отряда в Питере, а на следующее утро она уезжала. Илья записал номер и вагон её поезда и пообещал, что солдатский котелок ей вручат на перроне.

Вот дошла очередь и до нас. Какие новости? А какие могут быть новости? Из тысяч захороненных, восстанавливают имена считанных единиц. Может и покоится уже где-то в братской могиле командир танка лейтенант Быковский Константин Федорович. Покоится, как неизвестный солдат. А может он среди тех тысяч и тысяч останков, которые лежат еще на десятках километров вокруг.

Илья взял у нас копию архивной справки и обещал проверить данные по всем имеющимся поисковым архивам. А мы поехали в лес…

В лесу мы снова увидели огромное количество ржавого металла.

            И везде солдатские каски.  Их столько, что становится просто жутковато.

            А еще в лесу мы видели огромное количество небольших, правильной круглой формы озер. Это воронки, заполненные болотной водой. Их так много, что лесная дорога просто петляет между ними.

            На мемориале начался праздничный концерт. Люди стали потихоньку разъезжаться по домам. Мы уезжали в Питер. Решили посмотреть праздничный фейерверк.

На следующий день мы поехали в Государственный мемориальный музей обороны и блокады Ленинграда. Он был основан сразу после снятия блокады и когда-то занимал целый квартал. Огромные площади экспозиции были заставлены экспонатами, рассказывающими о тяжелых днях блокады.

Во время знаменитого Ленинградского дела музей закрыли под предлогом реставрации. Все экспонаты музея методично уничтожались. И наконец он просто прекратил свое существование.

Спустя много лет, в девяностых годах, было принято решение об его возрождении.

Сейчас экспозиция музея занимает один зал. Самым впечатляющим экспонатом был высохший кусочек хлеба – блокадная пайка. Собственно говоря, хлебом его можно назвать только относительно. Пекли его из обметов муки, отрубей и прочих мало съедобных компонентов. Есть его было нельзя. Его «разводили» с водой и так ели.

Во время экскурсии, на одной из схем сражений, мы увидели ту самую станцию «Подгорная». Оказалось, что сбором материала об этом периоде занимался Медвинский Дмитрий Юрьевич. Узнав о цели нашего приезда в Питер, он, извинившись за тесноту, пригласил в свой кабинет только маму. Когда она вышла к нам, её блокнот был исписан до половины. Там была информация о боевом пути 98-го отдельного Ропшинского танкового полка. Наконец-то мы узнали, почему не все известно о нем. Все дело в том, что полк был «отдельный». Это значит, что его могли свободно бросать с одного фронта на другой. Вот почему в одном из писем домой Константин написал, что бывает на разных фронтах.

И еще в блокноте был целый список книг и статей о периоде блокады Ленинграда. Мама рассказала нам, что с момента прорыва блокады, с января 1943-го года до полного её снятия в сорок четвертом, именно на Синявинских высотах решалась судьба города. С этих самых высот немцы постоянно обстреливали узкоколейную железную дорогу, по которой в город шли грузы, а из него вывозили стариков, детей, раненных.

Этот период защиты Ленинграда мало описывался в исторической литературе, потому, что это было время постоянных наших неудач. Пять, окончившихся провалом Синявинских операций. О них вы нигде не найдете информацию. А еще Мгинская. Та, во время которой пропал без вести Константин Быковский. Она началась 22 июля 1943 года и длилась месяц. В результате её немцы были отброшены на расстояние от двух до четырех километров. Именно в результате Мгинской операции были наконец освобождены Синявинские высоты.

Еще одним нашим трофеем стали адреса советов ветеранов Бронетанковых войск и 2-ой ударной армии. К сожалению, ветераны каждый день не работают и встретиться с ними нам не удалось. Сейчас мы готовим письма им.

Следующие два дня мы посвятили музеям Питера.

Уезжали 13-го. Дорога назад шла мимо мемориала. Не выдержали, заехали.

Из поисковиков там остались только два отряда "Космос-1" и "Космос-2". Уже без особой надежды услышать что-либо новенькое, подошли к ребятам из "Космоса-1" и не пожалели. Они показали нам карту 1942-го года, а на ней и Синявино, и станция Подгорная. Они же объяснили, как туда добраться. Разговаривали с их командиром Малыгиным Николаем Александровичем, он посоветовал еще поискать в архиве медицинской службы.

Из всего увиденного на высотах вывод один - все пропавшие без вести скорее всего погибли. Выжить под полуторагодовым огнем...

Кстати, в день нашего отъезда мы узнали, что недалеко от бывшей станции Подгорная нашли в болоте танк. Может это танк в котором воевал Костя?

Так что - ждем новостей.

г. Санкт-Петербург 7-13 мая 2001 года

Илья Бражников,

Александра Бражникова,

Михаил Ильиных